Рейтинг влияния как повод для дискуссии

vectorstok

Наши постоянные посетители не могли не заметить, что на прошлой неделе «Правда о СРО» опубликовала экспериментальный (даже в чем-то провокационный) Рейтинг влияния строительных СРО на политику НОСТРОЙ.

Методика рейтинга, как и цели его составления, существенно отличаются от Рейтинга надежности и безнадежности строительных СРО, который был опубликован в далеком 2016 году. Четыре года назад рейтинг был ориентирован на потенциальных и действующих членов СРО, стоявших перед непростым выбором – членство в какой из 270-ти организаций им выбрать. В результате «реформы Мень-Молчанова» строители половины российских регионов были лишены такого выбора, переходный период затянулся, а после и вовсе увяз в судебных разборках СРО и контрольно-надзорных органов. Наконец в уходящем году внеплановые проверки СРО на соответствие новым требованиям были прекращены, а прецедент питерской СРО «БСК» фактически поставил в затянувшемся переходном периоде жирную точку. Эта точка и стала основным мотивом для попытки осмысления перемен, произошедших в строительном саморегулировании, а инструментом для этого стал новый рейтинг СРО.

Фактически, рейтинг влиятельности представляет собой массив простых данных и адресован тем, кто интересуется развитием института саморегулирования в строительстве. Отрадно, что именно от таких экспертов мы и получили первую обратную связь. Представляем один из отзывов, который поступил на редакционную почту в минувший понедельник.


Хотелось бы отдать должное авторам рейтинга влияния СРО в части самоиронии. Общественная работа (в отличие от государственной службы) вовсе не обязана отказываться от присущих нам эмоций. Очевидно, что измерение средствами статистики политического влияния некоммерческих организаций – занятие, с точки зрения политологии, сомнительное. Но ведь и сама политология, как наука, вызывает у здравомыслящих граждан никак не меньше сомнений. В любом случае, предложенная авторами терминология в части «платиновых» и «золотых» СРО вызывает улыбку и снимает с этого дела ложный пафос. Но, как говориться, «в каждой шутке есть доля правды», и в данном случае, рейтинг во многом отражает реальные процессы в сфере СРО.

Я бы сказал, что в целом рейтинг получился больше «про деньги», чем «про политику». В общем зачете, как правило, выигрывают более «богатые» СРО. Хотя фактор участия в управлении НОСТРОЙ этот момент успешно корректирует.  Это хорошо видно на примере Республики Татарстан, где саморегулируемая организация, объединяющая большее количество членов, получает меньший итоговый балл, чем СРО «накопившая» за свою историю больший компфонд на спецсчетах и обеспечившая себе представительство в одном из комитетов НОСТРОя. Трудно не согласиться с  тем, что деньги (количество вступлений, количество членов, размер КФ, доля в рынке) действительно во многом определяет возможности СРО, но далеко не все готовы эти возможности использовать для усиления своего влияния, как в регионе присутствия, так и в НОСТРОе. В этой связи у меня есть несколько предложений, но о них позже.

Отмечу, что рейтинг хорошо отразил привязку института саморегулирования к регионам. В условную группу «платиновых СРО» вошли саморегулируемые организации из богатых и активно развивающихся субъектов (Свердловская, Челябинская, Тюменская области и другие) и СРО, занимающие у себя в регионе доминирующие позиции. Вместе с тем объемы строительства в самих субъектах (их доля в структуре экономики РФ) отражена слабо. Региональные центры компетенции в последние годы действительно заметно усилились и получили достаточно ресурсов для сопутствующих атрибутов в виде отраслевых конференций и форумов – в Челябинске и Екатеринбурге уже не первый год проходят деловые мероприятия федерального уровня с участием НОСТРОЙ и Минстроя России. В Петербурге верхние строчки занимают четыре СРО, объединяющие 40% участников рынка, и одна из них также является организатором строительной конференции федерального уровня. В Москве из-за большого количества СРО явные лидеры влияния менее выражены, строительные предприятия «размазаны» по 44-м СРО и шесть организаций, занимающие верхние строчки рейтинга, объединяют 49% от совокупного количества членов СРО.

Что касается итогов реформы института саморегулирования, то здесь действительно есть на что посмотреть. По большому счету, собранные данные подтверждают сделанные ранее прогнозы. Произошло разукрупнение межрегиональных СРО, практически полностью утратили влияние отраслевые СРО, усилилась роль саморегулируемых организаций, имеющих крепкие связи с исполнительной властью своего региона. По сравнению с 2016 годом количество «СРО-гигантов» уменьшилось вдвое. Если в материалах прошлого рейтинга мы видим 29 организаций с численностью более тысячи членов, то сейчас только 16. Да и сами гиганты поусохли: если ранее СРО с численностью более двух тысяч было восемь, и они размещались в разных регионах, то теперь такая СРО только одна — в Москве.

Несколько печалят сведения по конкуренции СРО: в 32-х регионах она отсутствует полностью. Причем 30 из 32-х СРО-монополистов объединяют более 200-т членов, то есть формальные условия для возникновения конкуренции допуска на рынок в этих регионах есть. Еще в 12-ти регионах «доминирующая» СРО объединяет больше 60% рынка участников строительного госзаказа, а если опустить планку до 50%, то субъектов с отчетливо доминирующей СРО будет уже 58.

Похожие процессы – усыхание и монополизация – коснулись и деятельности Национального объединения СРО. Количество профильных комитетов, занимающихся экспертным сопровождением работы НОСТРОЙ по отдельным направлениям, с 2016 года сократилось с 13 до 6*. Данных по представленности в комитетах СРО в 2016 году нет, но можно предположить, что примерно в такой же пропорции сократилось и количество СРО, принимающих участие в этой, ориентированной на нужды отдельных сегментов строительного рынка, работе. Зато умножились совещательно-консультативные органы общей направленности, которые, по сути (в части бюджета), ничего не решают, а обеспечивают легитимность действий руководителей НОСТРОЙ.

Здесь позволю себе несколько слов о руководителях НОСТРОЙ и других, условно «тонких», моментах рейтинга.

Мы видим, что СРО президента и одного из вице-президентов НОСТРОЙ в результате применения предложенной методики получили не самый высокий балл. С одной стороны, возникает желание дополнить методику с учетом веса решений, принимаемых персонами, занимающими эти должности. С другой стороны, участникам рынка хорошо известно, что «плюшки и бонусы», связанные с позицией в НОСТРОЙ, получает не только и столько СРО этих руководителей, сколько их частный бизнес, а иногда и личный интерес. Другими словами, персоны на ответственных постах ратуют не за рост совокупного количества членов своей и других СРО или за повышение роли саморегулирования в части распределения госзаказа, а за расширение и улучшение условий для ведения частного бизнеса (в сфере жилищного строительства в одном случае, и для развития деятельности ЦОКов — в другом). Этот дисбаланс, как ни странно, подтверждает прогноз об усилении в результате реформы зависимости СРО от НОСТРОЙ и ослаблении контроля СРО – членов НОСТРОЙ за деятельностью исполнительной дирекции и первых лиц национального объединения.

Предложенная в методике зависимость «количество членов СРО – участие в бюджете – вес при принятии решений» приводит на память дискуссии о процедурах голосования на съездах и определении региональных квот в Совете НОСТРОЙ. Вопрос о том, что участие в бюджете надо как-то учитывать в свое время активно обсуждался. Заложенное в конструкцию финансирования работы Национального объединения противоречие, при котором членами нацобъединения являются СРО, а членские взносы начисляются не от СРО, а от количества её собственных членов, в настоящее время можно разрешить только политической волей верхнего уровня. То есть обсуждать этот момент в части процедуры голосования на общем собрании – всероссийском съезде пока бессмысленно. Но в части определения региональных квот в совете НОСТРОЙ, который занимается решением вопросов организации деятельности объединения, этот момент вполне может быть учтён.

Что же до предложений по более тонкой настройке методики рейтинга, можно отметить возможности учета работы СРО в области GR и PR. Хотя при поверхностной оценке рейтинга видно, что медиа активные СРО занимающиеся PR успешно «добирают» свои баллы по параметру «количество вступлений», а сотрудничающие с органами власти, как правило, имеют своих представителей в коллегиальных органах НОСТРОЙ, учёт этих моментов может внести некоторые коррективы в позиции отдельных организаций. Также уверен, что большинство руководителей СРО поддержат предложение о необходимости учитывать в такого рода рейтинге опыт работы СРО. Все-таки СРО, работающие более восьми лет и сохранившие свое место на рынке, имеют большие возможности при выработке решений, чем СРО, которые были зарегистрированы после реформы 2017 года.

Еще один момент связан с учетом объема обязательств членов СРО. Анализ членского состава СРО с точки зрения уровней ответственности может дать представление об объемах потенциальной ответственности самой СРО. И хотя бОльшие объемы несут с собой бОльшие риски, СРО, в которой состоят десять предприятий – гигантов госзаказа, объективно имеет больший вес, чем СРО с сотней подрядчиков на капремонт пятиэтажек.

В завершение хотелось бы обратить внимание авторов рейтинга на ещё один момент. В идеологии методики рейтингования прослеживается зависимость «СРО-монополист в регионе = СРО менее зависимая от руководства НОСТРОЙ». Полагаю, что такая зависимость если и есть, то она вовсе не линейна. С одной стороны, СРО-монополисты действительно имеют более устойчивые позиции на рынке, т.к. решение о лишении их статуса СРО не может быть принято без участия соответствующего субъекта федерации. Но если СРО не могут закрыть, это не значит, что в ней нельзя поменять руководителей. То есть, если в НОСТРОЙ, который в значительной мере мониторит работу СРО, имеются компрометирующие работу саморегулируемой организации сведения, то говорить о самостоятельности и независимости такой СРО уже не приходиться. Правда, учитывать такие моменты в рейтинге, составленном на основе открытых данных, на мой взгляд, не представляется возможным. Также как едва ли возможно учесть в рамках рейтинга влияние тех сотрудников дирекции НОСТРОЙ, которые прежде работали в строительной СРО и сохранили с ней неформальные деловые отношения.

Pro Sro

 

От редакции отметим, что методика анализа данных, как и сам рейтинг, отнюдь не являются чем-то высеченным в камне и окончательным. Надеемся, что по итогам обсуждения «пилотного рейтинга», составленного на основе данных за 11 месяцев 2020 года, с учетом поступивших замечаний и предложений методика будет доработана, и рейтинг по итогам 2020 года будет отражать ситуацию на рынке ещё более точно.


*Справочно: в 2013 году в НОСТРОЙ насчитывалось 30 профильных комитетов.

Комментарии:

  1. Идею про членские взносы с СРО, а не с члена СРО многие были бы готовы поддержать, но перемены которые может принести такой расклад могут быть не самыми сладкими. Очень спорно.

  2. Опыт СРО надо учитывать однозначно! Руководители СРО которые потеряли компфонды и вынуждено прошли через перерегистрацию своих организаций дискредитированы и не имеют права работать в органах Ностроя. Все кто зарегистрировался после 13 года вызывают большие вопросы, а есть ли там интерес строителей? Только те кто сохранили деньги могут решать вопросы распределения и использование общественной кассы Нострой.

  3. То что в НОСТРОЙ необходимо ротировать дирекцию очевидно многим. если не всем. Низкая эффективность, отсутствие компетенций, оторванность от СРО, непрозрачность расходов… Но политической воли как то недостаёт. Видимо момент ещё не настал 😉

Добавить комментарий для Юрий Константинов Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*